Когда правда страшнее лжи, а ложь нужнее правды.

 

 

рекомендуем технический центр

Воровато оглядываясь, Анилихт торопливо шагала к старому кладбищу. Была поздняя ночь, все вокруг спало,и только осветительные сферы, сонно подмигивая, стерегли покой Лилехской академии. На сердце Лихт тяжким грузом лежал вынужденный побег из гостевого домика. Она обманывает деда не только своим отсутствием, но и симулированной усталостью, которую так старательно изображала по возвращении. И пусть сирхтаги об этом никогда не узнает - во всяком случае, Лихт на это очень рассчитывала - совесть ее молчать не собиралась, постоянно напоминая о совершаемой гнусности и добавляя тем самым переживаний неспокойной девичьей душе.

• Я уж решила,ты передумала, - натянуто встретила девушку Гиарис возле замаскированной в стене двери.

Она стояла, с напускным безразличием привалившись в каменной кладке,и играла с тонкой сухой веточкой, перекатывая ту меж пальцев. Вроде бы и не ждала вовсе.

• С удовольствием бы, вот только обстоятельства не позволяют, - в тон отозвалась Лихт, все ещё помня их недавнюю стычку - первую в только что обретенных родственных отцошениях, но, скорее всего, далёко не последнюю.
• Жаль, - видимо также памятуя о разговоре на повышенных тонах, констатировала Гиарис.
• Не то слово, - выразительно протянула Анилихт, давая понять, насколько сильно ее задело давешнее препирательство.

Вот так, без прямых вопросов и ответов оценив настроение друг друга, девушки замолчали. Г иарис открыла дверь и взглядом предложила сестре войти первой. Лихт, отрывисто кивнув, ступила в полумрак. Каждая из них таила обиду, но обе не были готовы выяснить все до конца.

• Хочу сама с ним поговорить, - сказала Анилихт, когда сестры углубились в лабиринт тайных переходов.
• Пожалуйста. Не горю желанием торговаться в Его сиятельством, - фыркнула Еия, тем самым продемонстрировав, что ее мнение насчет затеи сестры не претерпело ни малейших изменений.

Связываться с Аделхардом она считала несусветной глупостью, о чем не преминула сказать Анилихт. Из-за этого и повздорили.

• Ты не поняла... Наедине поговорить, - пояснила Лихт, неожиданно сообразив, что высказалась неточно. - Мне кажется,так он быстрее согласится.
• Сомневаюсь. Вряд ли он вообще согласиться принимать участие в этом балагане. Я бы на его месте отказалась.

В голосе Еиарис без труда читались скептицизм и укор. Первый относился к идее в целом, второй к нежеланию сестры прислушаться. Лихт это понимала, но, не видя иного способа отослать Его милость из Лилеха, вынуждена была рассчитывать на помощь Аделхарда. Позиция Еии была для девушки неприемлема. Сестра считала, что присутствие Римаиха на ее похоронах, его горе придадут убедительности скорбному действу. При нем академический совет не решится настоять на Видении нархтаги, а значит никто не сможет даже заподозрить, что перед ними ненастоящая Анилихт. С точки зрения Еиарис выходило, что задержка Его милости в Лилехе, ни что ицое как подарок судьбы, не воспользоваться которым, по меньшей мере, грешно.

«Ерешно и глупо!» - последние слова, услышанные Лихт от сестры в их прошлую встречу. И Еиарис не прочь повторить их ещё раз, что явственно читалось в каждом ее движении. Девушка грустно вздохнула.

• Значит, договорились, - оставив без внимания сарказм своей спутницы, сказала Анилихт. - Я разговариваю с Его

сиятельством, ты берешь на себя Тхарда, - разделила она обязанности, мысленно прикидывая, у кого задача сложнее - у нее или Гиарис. В конце концов, Гия хоть какое-то влияние имела на своего наставника, она же на Аделхарда никакого.

В ответ на это заявление Г иарис пробурчала что-то невнятное, понятное только ей, и прибавила шагу, вынудив Анилихт спешно устремиться следом.

«Апартаменты недостойные императорского сына, хоть и приемного», - не к месту подумалось Анилихт, когда девушка вошла в темницу Его сиятельства, в насмешку названную Г иарис покоями. Девушка несколько побаивалась, не представляя, какой прием будет ей оказан. Преследовала убежденность, что Аделхард неимоверно зол на нее, и как проявится эта злость, оставалось только догадываться.

Впрочем, эта боязнь девушку не останавливала,также как и сосущее ощущение под ложечкой, к слову, рожденное отнюдь не страхом. Последнее относилось к близости Аделхарда, к возможности его увидеть. Чувства, разбуженные императорским наследником в юной алрхаги, никуда не делись,и сейчас добавляли нервозности и без того взбудораженной Анилихт. Беспокойному сердцу хотелось чего- то. Лихт даже под пытками не смогла бы объяснить чего именно. Лишь одно не оставляло сомнений, это что-то должно быть обязательно приятным, светлым и греющим душу, таким отчего без сожалений «растечешься лужицей», как любила повторять Ирга. Так сестра определяла свои чувства к мужу.

Аделхард встретил девушку сидя на полу и внешне никак не отреагировал на ее появление. Во всяком случае, Лихт не заметила ни малейшего движения в облюбованном мужчиной углу. Императорский наследник подпирал стену, согнув одну ногу в колене и чуть запрокинув голову, словно рассматривал что-то на потолке. Вот только без особой заинтересованности, насколько могла судить вошедшая. Покоящаяся у мужского запястья сфера, в отличие от принесенной Анилихт,теплила в себе едва заметный огонечек, коего явно не хватало на то, чтобы полностью разогнать густую темень поселившуюся в помещении, а сейчас попрятавшуюся по углам. Но и это, судя по всему, Аделхарда не беспокоило. Отрешенность, тронувшая его черты, позволяла предположить, что мыслями, а возможно не только ими - Лихт вдруг подумалось, а что еще умеют делать сатхарги, помимо манипулирования другими людьми? - мужчина находится очень далеко от места своего заточения.

• Привет, - ощущая неловкость от того, что нарушила его задумчивое уединение, прошептала девушка.

Аделхард никак не отреагировал, тем самым вернув Анилихт с небес на землю.

«Какое уединение!» - беззвучно отругала она себя, решив: «хорошо хоть извиняться не стала». Был у нее такой порыв, благо остался нереализованным.

• Мне нужна твоя помощь, - пересилив сковавшую ее неловкость, призналась Анилихт, мысленно уговаривая Аделхарда оттаять. - Пожалуйста. Мне больше не к кому идти. Ты единственный к кому я могу обратиться, - винилась она, ощущая величайший комизм ситуации. Молить узника спасти ее.

Его отсутствующий, неприступный вид начинал пугать. Девушка даже прибавила яркость осветительной сферы, надеясь тем самым привести мужчину в чувство. Безрезультатно. Его сиятельство сатхарги изволили игнорировать просительницу, чем постепенно выводили девушку из себя.

В конце концов, за собой вины Лихт не ощущала.

Благодарить за свое нынешнее положение Аделхард должен

себя. И только себя! Нечего было играть на незнании беззащитной девушки! Манипулятор доморощенный! И все же...

Какая-то незначительная часть девичьей совести покаянно склоняла голову, но на большее была неспособна, ибо имела строгое указание от своей хозяйки - не высовываться. Сам виноват,и все тут! Заслужил!

• Его милость в Лилехе. Ждет встречи с тобой. Отправь его обратно. Заставь, если надо! Я знаю, ты можешь! - все сильнее волнуясь,тараторила она, чтобы не дать себе возможности отступить.

Необходимость умолять его вдруг встала поперек горла. Вспомнилась Еиарис. Вопрос сестры явственно прозвучал в ушах: «Зачем ему помогать тебе? С какой стати?» Сейчас Анилихт была согласна с ней. Незачем!

• Хард, я же знаю, для тебя это проще простого, - противореча самой себе, взмолилась Анилихт, даже не заметив, что назвала его уменьшительным именем, которое использовала бессонными ночами, дарованными ей мыслями об императорском сыне. - Я договорилась,тебе не причинят вреда. Отпустят. Обещаю! - последним аргументом выпалила девушка, уловив едва заметную смену выражения на его лице. Правда глаз от потолка мужчина не оторвал, к ней не повернулся, и Лихт решила - почудилось. - Скажи же хоть что- нибудь! - потеряв всякую надежду, выкрикнула она, от обиды готовая налететь на мужчину с кулаками. Дурная привычка, но избавиться от нее Лихт была не в состоянии. Во всяком случае, пока.

Когда Аделхард заговорил, его слова стали для девушки сюрпризом. Она ожидала чего угодно, но не этого. Даже сейчас он позволил себе воспитывать ее! Будто не было вокруг них серых стен подземной темницы, недоверия и предательства. Словно маски ещё не сброшены, а тайна ее наследия известна только ему.

• И все же... тебе придется научиться держать себя в руках, если не с друзьями, то хотя бы с недругами.
• У меня вся жизнь впереди, - привычно отреагировала Лихт, скрыв за радостцой улыбкой кислую мину.

Это была лучшая реакция из всех возможных с его стороны. Добротная пикировка, как в прежние времена, им не помешает.

• Если конечно ты не собираешься этому помешать, - закончила она, впившись требовательным взглядом в лицо Аделхарда.
• Разве я похож на самоубийцу, вознамерившегося тягаться со связанными жизнью алрхаги? - в ответ усмехнулся молодой человек, зачем-то вернув на место личину своего тезки.

Для видения Лихт эта перемена выглядела как легкая рябь, покрывшая облик Аделхарда-старшего, и девушка поняла, что с каждым разом это фокус действует на нее все меньше. Видимо скоро она перестанет замечать происходящие с мужчиной метаморфозы. Это и радовало и печалило одновременно. Все же жизнь обычной, никому не интересной сакхры ее устраивала гораздо больше, нежели всех занимающее существование алрхаги. В недалеком прошлом она была сама себе хозяйка, сейчас же на ее свободу покушаются все кому не лень.

Естественно, первое предпочтительнее, кто бы что ни говорил. Лихт была уверена, что Еиарис с ней не согласится.

Впрочем, на преображение Аделхарда Анилихт обратила внимание лишь во вторую очередь. Еораздо более девушку заинтересовали его слова.

• Что значит «связанные жизнью»?

Она даже вперед подалась, на время позабыв о причине своего появления здесь. Аделхард умел заинтриговать.

Недаром ургаих Малого круга. Подчинять людей его прямая обязанность, причем без запретных умений барнов Верхнего дома.

• Спроси у своей все знающей сестрицы, - последовал равнодушный ответ. Он вновь стал самим собой. - Хотя сомневаюсь, что она сумеет просветить тебя. Думается мне, что о таких малозначительных деталях ваши покровители предпочли умолчать. Зачем травмировать впечатлительных деток.

Из его слов Лихт не составило труда догадаться, что детали эти, как раз таки наоборот, архи важны и далеко непривлекательны для нее и Гии.

• Вот всегда ты так! - притопнула ногой Анилихт.
• Как? - сарказма она не заметила.
• Говоришь и недоговариваешь! Бросаешься наживкой, будто я карп речной! Сколько можно?!

Во время разговора девушка приблизилась к нему вплотную и теперь возвышалась над пленником, сверля того недобрым взглядом. Он вновь сумел разозлить ее.

• Мне опротивело...
• Сколько нужно, - оборвал девушку молодой человек и, пока она возмущенно хватала ртом воздух, вскочил на ноги.

Не ожидавшая этого Лихт уткнулась взглядом в мужскую грудь и чуть было не потеряла нить разговора, столь завораживающим было зрелище, благо Аделхард вновь надавил на больное, чем развеял окутавший ее дурман. И слава Акхэ!

• До тех пор пока ты не научишься думать головой, а не идти на поводу у чувств. Вот тогда будешь достойна незамедлительных разъяснений. А пока придется довольствоваться недомолвками. Уяснила? - он говорил сухо, назидательно,так, словно это она здесь пленница, а он хозяин. Обидно.

Естественно Анилихт взбеленилась. Иначе и быть не могло. Все связанное с Аделхардом могло вмиг лишить ее самообладания, которым юная алрхаги и так не блистала.

• Да как ты смеешь!
• рекомендуем технический центр

Возмущенный девичий вопль гулко зазвенел в подземной

комнате. Губы ее кривил кровожадный оскал. Лихт чувствовала себя трихским тигром, готовым впиться в горло жертве. Еще немного и отведает вкус крови. Самую самость! Вот только Аделхард по обыкновению перебил:

• Что? Заточишь здесь навечно? Без проблем. Я никуда не тороплюсь, - он пнул валяющиеся у ног кандалы. Те звякнули металлом, вынудив Лихт задуматься - его забыли сковать или он сам освободился от оков? И то и другое казалось невозможным.

Отступив от девушки, молодой человек опустился на прежнее место, устремив в потолок ничего невидящий взор.

• Я не это хотела сказать. Я... - опешила Анилихт, удивленная смирением прозвучавшем в голосе императорского сына. - Я просто... - она махнула рукой, объясняя неопределенность своих намерений. - Разозлилась, - констатировала под конец своей сбивчивой речи и уселась на пол рядом с Аделхардом. - Почему у нас всегда так? - неожиданно для себя самой, прежде чем в смущении затихнуть.

«Вновь ляпнула лишнее», - подумала девушка, от досады прикусив щеку, но сказанного не вернешь. Аделхард уже заинтересованно смотрел на нее. Лихт зарделась. Ей ничего не оставалось, как пояснить свой вопрос.

• Нет, правда... Мы хоть раз с тобой нормально разговаривали? Без препирательств и склок? Я не помню, - вздохнула девушка.
• Ты думаешь стоит?
• Конечно! Ведь это ненормально, когда люди... - девушка запнулась, вдруг поняв, что Аделхард подшучивает над ней. - Вот... Опять ты...
• Извини. Просто твоя эмоциональность... Она такая взрывная... зажигательная... Сложно сдержаться, - усмехнулся Аделхард, для наглядности щелкнув девушку по носу.

Лихт сперва напряглась, как обычно в таких случаях, а затем тихонько рассмеялась. Он улыбнулся в ответ.

• Все еще носишь? - рука коснулась запястья, на котором по- прежнему красовался черный браслет.

Анилихт кивнула.

• Ношу. Не знаю, как снять, да и... - Она окинула выразительным взглядом его темницу. - Нужно иметь возможность нарушать запреты.

Он вцовь улыбнулся, но ничего не сказал.

Они молчали некоторое время, пока Лихт не решилась повторить свою просьбу. На этот раз приемный сын императора обошелся без нравоучений, но и согласием не ответил. Увел разговор в другую сторону, коснувшись щекотливой для девушки темы.

• Опять Хард?
• Ну... - многозначительно протянула Анилихт, ощущая, как наливаются жаром щеки.
• Не привычно.

Лихт вспыхнула. Его все понимающий тон стал горкой хвороста для угасающего пламени ее стеснения. Даже кончик носа заалел.

• Не буду, если тебе не нравится, - только и смогла буркнуть девушка, жалея, что чуть ранее добавила яркости осветительной сфере. Теперь благодаря свету скрыть ее позор от Аделхарда невозможно. Лихт мысленно застонала, уверенная, что это ее нужно в темницу посадить, дабы избавилась от врожденного идиотизма. Что не слово, то глупость. Сколько можно?!
• Прости, - чуть слышно прошептала она, обещая себе, молча снести недовольство собеседника.

Но Аделхард удивил:

• Называй, если хочешь, - сказал мужчина, ввергнув Анилихт в ступор. Не веря своим ушам, девушка удивленного смотрела на него, пока Аделхард не повторил свое предложение. - Хард - не самое страшное имя из тех, что мне доводилось слышать.

Так что... ты вольна сама решать, Аделхард перед тобой, Его сиятельство или же Хард.

Девушке казалось ослышалась, недопоняла. Так и подмывало уточнить, но Анилихт не стала. Да и не успела бы. Молодой человек продолжил свою речь, озадачив ее ещё больше.

• Когда мне было двенадцать, я целыми днями пропадал в императорской библиотеке. Прятался от ментора и читал запоем. Как императорскому сыну мне был открыт доступ в любую часть библиотеки, в том числе и в хранилище с древними свитками. Я не только безумно гордился этим обстоятельством, но и вовсю пользовался, без зазрения совести роясь среди редких записей. Там было много всего интересного, непонятно. Я тратил время на расшифровку незнакомых мне символов,изучал старые карты, пока однажды за стопкой фолиантов не обнаружил замочную скважину. Так я выяснил, что далеко не все мне было позволено, и в хранилище есть еще одна комната, спрятанная за стеллажом и запертая на замок.

Аделхард замолчал, раздумывая над чем то, а Лихт дивилась выражению его лица. Резкость черт смягчилась. Дымка ностальгии опустилась на них. На губах дрожала печальная улыбка. Она вдруг увидела восторженного мальчишку живущего внутри этого местами сурового и неприступного мужчины. Странно было осознавать, что и он когда-то был беззаботным подростком, проказцичаюгцим, вопреки авторитету взрослых.

Анилихт улыбнулась:

• И что было за той дверью? Ведь ты открыл ее?
• Открыл, - усмехнулся императорский сын. - Полгода жизни положил на это. Заполучить ключ оказалось не так просто.
• Не сомневалась, - еле слышно вставила девушка,имея в виду тайну ключа. Аделхард же воспринял высказывание на свой счет и игриво подмигнул слушательнице. Мол,такой вот я целеустремленный. Анилихт беззвучно прыснула. Зазнайка!
• Там оказались документы датированные гирханским летоисчислением. Но об этом я узнал несколько позже, когда был пойман смотрителем, - Аделхард покачал головой, видимо вспоминая эту встречу, но рассказывать о ней не стал. Вместо этого вернулся к закрытой комнате. - Больную часть из найденного я прочитать не смог. Члены Алигхерского ордена имели свою письменность, и все документы, касающиеся алрхаги, велись именно ими. Лишь два источника оказались доступны моему пониманию - описание битвы при Ахрике, прелюбопытное, надо сказать, описание, - зачем-то уточнил он, - и дневник Его Святейшества Великого магистра нархтаги Эрнакха. Знаешь, кто это?

Анилихт отрицательно покачала головой. Она пока вообще не понимала, к чему все это повествование? Хотя слушать было интересно. В кои-то веки Аделхард рассказывал что-то о себе, причем без настояний с ее стороны. Этому стоило подивиться.

• О-о-о, это интереснейшая личность! - протянул Аделхард. - Я бы сказал, значимая для империи. Даже судьбоносная! Именно с подачи Эрнакха барны Высокого дома стали теми, кем являются сейчас. Именно он продумал и написал устав монашествующего ордена. Он же основал первый акхар, собрав под крышей обители послушников.
• Серьезные достижения, - слыша в его голосе искреннее восхищение первым магистром, согласилась Анилихт, а для себя уточнила: - Значит, до него нархтаги были обычными? Имели семьи? Детей?

Аделхард взглянул на нее. В мужском взгляде девушка прочла недоумение и расстроилась. «Опять что-то не то спросила», - мелькнула обидная мысль. Но не успела она пойти на попятную, в глазах приемного сын императора засветилось разумение. Видимо, вспомнил что-то, что развеяло непонимание.

• Барны всех пяти домов когда-то были свободны и вольны строить жизни, как им хочется, - ответил девушке Аделхард.

Взгляд его вернулся к потолку,и, словно черпая с него знания, мужчина продолжил рассказывать свою историю.

• Мне пришлось попотеть, чтобы вынести дневник из библиотеки. Смотрящие останавливали всех, кто пытался пронести мимо них отмеченные печатью тома. Естественно моя находка значилась в списке запрещенных, - задумчиво повествовал Аделхард.

Лихт же превратилась в слух. Чем дольше он говорил, тем сильнее казалось, что он собирается поделиться чем-то очень важным. Единым не только для него, но и для нее. Е[оэтому Анилихт слушала затаив дыхание, боясь что-то упустить или не расслышать, потерять суть рассказа.

• Не буду описывать, как мне это удалось. Не хочу пасть в твоих глазах, - рассмеялся он, явно намеренно интригуя девушку.

Но Лихт на провокацию не поддалась. Не стала приставать с вопросами, а терпеливо ждала продолжения. И Аделхард тянуть не стал.

• Во времена Эрнакха пакт Четырех домов уже был подписан. Алрхаги подвергались гонениям. Те, кому удавалось скрыться от леархидов, навсегда исчезали. Других ловили и предавали смертной казни. Но были и те, кому удалось избежать смерти, вот только боюсь, участь им досталась более худшая. Из дневника Великого магистра я узнал, что барнов Великого дома держали в специально отстроенных темницах. Причем большей частью это были дети - подростки. Позднее, когда алрхаги были почти полностью истреблены, в темницы стали отправлять новорожденных. Всех кого удавалось найти. Там они содержатся до конца своих дней.

На этой печальной ноте Аделхард остановился. Некоторое время мужчина молчал: то ли вспоминая что-то, то ли обдумывая. Лихт же размышляла над услышанным. Это неправильно и страшно, что в войнах взрослых всегда страдают дети, но такова жизнь. Анилихт давно поняла, что есть вещи,

которые нельзя изменить при всем желании. Сказанное Аделхардом относилось как раз к таким. Бедные маленькие алрхаги расплачивались за грехи родителей, как и она сейчас. Кем бы ни были подарившие ей жизнь люди, они наверняка знали, что доля ей выпадет незавидная. В нынешнее время родиться магом Великого дома уже преступление, а выжить - худшее из злодеяний.

Обмозговывая услышанное, представляя измученных, закованных в кандалы ребятишек, Лихт все больше расстраивалась, и уже было собиралась высказать свое мнение по поводу вершившихся когда-то дел, как вдруг ее осенило. Содержатся! Аделхард говорил о настоящем!

Анилихт пробрала дрожь. Так вот что ей грозит в случае поимки?! Вечное рабство?! Без друзей, без любимых, без света?! Словно наяву девушка увидела себя бледной,истощенной, прикованной к стене в крошечной комнате, где от стены до стены два шага. Картина получилась ужасающей.

• Ты ведь не расскажешь? - трясущимися губами вымолвила она, опасаясь смотреть на него. Вдруг все станет ясно без слов? Вдруг он уже все решил? Вдруг он...
• Я должен, - последовал ответ Аделхарда, оборвавший девичьи размышления.
• Кому должен?
• Императору, - с горечью в голосе усмехнулся молодой человек. - Я кровью клялся. На мне печать.
• Печать?
• Печать ургаиха. При прямом вопросе она не даст мне соврать, - пояснил Аделхард, явно недовольный этим обстоятельством.

Он сидел, не шевелясь и не отрывая глаз от потолка, будто боялся встретиться с Анилихт взглядом. А она радовалась этому, страшась увидеть в нем печать окончательного приговора. Приговора ее тяги к нему, тем сложным, многообразным чувствам, что близость Аделхарда рождала в ней.

• Это не ответ. Скажешь? - все же повторила она.

Пусть лучше она будет знать наперед. Пусть услышит

неприятную правду от него лично. «Печать не даст соврать. Значит, скажет» - плакала душа, в то время как сердце с трепетом ждало отрицания. Ждало, а Аделхард хранил молчание, медленно и неукоснительно убивая в Лихт надежду.

• Скажешь, - в конце концов, вместо него произнесла Анилихт. - Печать не позволит соврать, - повторила она, следя за тем, чтобы голос звучал ровно, а пламя внутреннего огня не вырвалось наружу, ибо огонь пылал в ней похоронным костром - высоким и жадным. Она сгорала в нем.

Так и не услышав от него ни слова - ни опровержения, ни подтверждения - Анилихт поднялась. «На этом разговор окончен», - сказала себе, направившись к выходу. Хотелось как можно быстрее скрыться с глаз, исчезнуть, забыть и никогда больше не вспоминать: о нем, об их встречах, об их поцелуях. Обо всем! Даже о себе!

«Гиарис была права!» - свербело в душе. Ты была права, решив, что он чужой тебе! Судьба была права, расставив вас по разные стороны. Вдвоем против барнов Четырех домов. Одна против чувств к; Его сиятельству сатхарги. Отвергнутая в своих желаниях! Непонятая и неоцененная! Дочь сакхры!

Продолжая мысленно накручивать себя, Лихт медленно уходила от Аделхарда. Ноги слушались плохо. Хотелось бежать, но она еле ползла, с трудом переставляя конечности. Хотелось кричать, но она молчала, захлебываясь в беззвучном хрипе. Хотелось многого, но все это оказалось недоступно для нее.

Уже у выхода, Анилихт замерла на мгновение. На ум пришли слова прощания, но язык отказывался произносить их. Вздохнув, девушка толкнула дверь.

• Я помогу с Его милостью. Римаих уедет, - не дав ей сделать шаг, остановил девушку Аделхард.

Лихт встрепенулась. Вскинула голову. Их взгляды встретились. Он смотрел на нее ласково, с сожалением, и в душе в очередной раз что-то перевернулось.

• Убери, - вместо благодарности попросила она, внезапно поняв, что хочет видеть его настоящего. Без наложения чужих черт. Пусть почти не мешающих ее взору, но все же. Что даже не заметила, когда именно образ второго наследника императора вновь составил им компанию.

Как ни странно Аделхард поцял девушку без объяснений. Личина легкой рябью покинула его черты. Ушла юношеская мягкость, вернулась полюбившаяся Анилихт жесткость. Он вновь стал ургаихом, Его сиятельством и Аделхардом - ее Хардом, с которым Лихт в данный момент прощалась. Он вынужден будет рассказать о ней, а она забыть о нем. Забыть, чтобы не чувствовать боли.

Вот теперь она поблагодарила его. Он кивнул, на этот раз не поняв к чему благодарности.

• Зачем ты вернул ее? - поменялись местами они. Наконец пришла очередь Анилихт задавать неожиданные вопросы.
• Личину? - она кивнула, а он улыбнулся. - Мне казалось, что он тебе нравится больше.

Девушка покачала головой и только. Не стала объяснять, насколько сильно он ошибается.

• Мы не увидимся больше. Возможно никогда, - больше для себя, нежели для него произнесла она. Казалось, если облечь страхи в слова,то все может измениться.
• Я понимаю. Он уедет, - кивнул Аделхард, по-своему поняв ее высказывание.

Лихт поправлять не стала. Не смогла. Ее душили нежданно накатившие слезы. Еще раз признательно кивнув, она вынудила себя повернуться к пленнику спиной.

Всего один шаг осталось сделать, чтобы расстаться с ним навсегда, Но Анилихт медлила. Стояла и ждала чего-то. Время бесшумно проносилось мимо, отмеряемое стуком сердца.

Удар, второй, третий... и тишина. Ни слова. Ни с ее, ни с его стороны. Каждый хранит скорбное, понятное лишь ему молчание.

И вот когда она решилась, собрала волю в кулак и сделал шаг вперед, позади раздалось долгожданное:

- Я не расскажу. Пока это будет в моих силах, я не расскажу... Как смогу долго...

Шумно выдохнув, Анилихт скрылась в подземном проходе. «И все же это не конец!» - взволнованно забилось сердце. Что- то ждет их впереди!

рекомендуем технический центр